Одной из самых опасных возможностей развития ИИ и чат-ботов и, параллельно, вожделенной и желанной идеей для авторитарных режимов может стать "персональный индивидуализированный помощник". Уникальный для каждого человека, сформированный под его психологические особенности, он может стать одновременно и пресловутым помощником, единственным разрешенным порталом в цифровой мир, и поисковой системой, и учителем, и пропагандистом, причем настроенным под специфику конкретного пользователя, и исповедником, замкнутым на цифровые же спецслужбы, определяющие степень лояльности и опасности сограждан.
В полностью атомизированном сообществе он будет зачастую единственным другом, знающим тебя и твои потребности лучше тебя самого, слугой, при доступе к роботизированным устройствам способным убрать в квартире, выгулять собаку или сходить в магазин, доктором - проводящим с помощью не самых сложных датчиков постоянный контроль твоего организма. И доносчиком, и тюремщиком, возможно в каких-то случаях и палачом.
Причем несложные даже сейчас и элементарные в будущем модификации, вроде возможности "помощника" разговаривать, иметь подобранные под конкретного пользователя антропоморфные черты, то есть внешность сильно облегчат доступ в людские души, сделав для многих из аватара машины лучших, зачастую единственных друзей и собеседников, причем готовых помочь и отозваться в любое время дня и ночи - им будут открыты самые дальние глубины душ и даже то, что конкретный человек еще не успел сам осознать.
А та малость, что сказанное и сделанное тобою мигом обрабатывается и рассматривается по сотням параметров лояльности, удовлетворенности, эффективности усвоения конкретным человеком индивидуально-подобранных под его темперамент пропагандистских тезисов или же необходимости принятия к проштрафившемуся "индивидуальных мер воздействия" - все это мало кого будет занимать - тем более добрых обывателей, уверенных, что до них-то проблемы никогда не доберутся. Или же наоборот боящихся, что машина прочитает их тайные мысли и ложь по показателям тела, глазам, мимике, сердцебиению, давлению и потому специально старающихся не думать о системе и происходящем в ней - таких, сознательных беглецов и сдавшихся в плен достаточно уже сейчас, когда их держит в узде телевизор, начальник и соседка, что же будет в обстановке тотального, внешне дружелюбного, но жесточайшего контроля?
Кстати, сбежать от системы не получится - необходимость ежедневного общения с "другом-исповедником" минимального времени каждый день, ну или еженедельно - может быть введена законодательно, конечно, из человеколюбия - чтобы система могла регулярно снимать физические показатели сограждан ради их здоровья телесного и проводить короткие беседы, ради оценки здоровья психического. И ничего больше, только из самых лучших побуждений каждый будет лежать выпотрошенный и освежеванный под взыскующим оком компьютерных сверхразумов.
И уж точно все отказывающиеся от "элементарного и необходимого контроля" диссиденты будут объявлены маньяками и педофилами, злокозненными до такой степени, что не могут выдержать короткий простой разговор с дружелюбным компьютерным аватаром. И общество это поймет и одобрит, благо не первый случай в истории - так же, как в европейских городах одобряли и изгоняли, а то и казнили бедолаг, отказывающихся регулярно ходить в церковь и к исповеднику.
Что можно противопоставить этой картинке апокалиптического цифрового лагеря с такой прозрачностью мыслей и поступков каждого, что не снилась и Оруэллу? Только ответную самоорганизацию граждан, обладающих общей целью - желанием свободы мысли и свободы жизни.
Причем объединить эта идея может совершенно разные людские движения, и течения - только совместный, постоянный контроль разных, противостоящих друг-другу и друг-другу не доверяющих групп и сил может предотвратить как создание такой системы, так и попадание ее в конкретные, без разницы чьи, руки. Взаимное недоверие и исходящая из него система балансов, сдержек и противовесов даст шанс проскользнуть между струйками и отдельному человеку, и обществу, которое из этих человеков состоит. И определит крайние границы возможного для проникновения в людские души, дома и тела, оставив им пространство собственной свободы, которой они могут, хоть бездарно, хоть с пользой, но распоряжаться по собственной, а не чужой воле.
! Орфография и стилистика автора сохранены
